– Неплохо, – пробормотал Александр Борисович.
– Про Галочку он уже не спросил, видимо, решил, что и она из Гнесинки. Зато сказал, что если у меня крепкая нервная система, то – добро пожаловать на эстрадное отделение! Мы допили шампанское, после чего он извинился и ушел... Я имею в виду – совсем ушел с банкета.
– Ты уверена?
– Да, я случайно увидела, потому что скандал к тому моменту кончился, я поискала глазами Мая, его не было. Зато увидела этого Мохнаткина, а он как раз разговаривал с нашим «спасителем»... Я бы сказала, что тот Мохнаткину что-то сердитое выговаривал, а продюсер злился и молчал...
– Я тоже это видела, – согласилась Галя. – А потом наш знакомый развернулся, вышел из зала и больше не возвращался...
– Жалко, вы не догадались поинтересоваться у кого-нибудь, кто он такой, – вздохнул Александр Борисович.
– Откуда ж мы знали?! – возмутилась Ирина Генриховна. – Нас больше этот Мохнаткин интересовал, но он потом тоже куда-то делся. Мы немного подождали и решили, что пора ехать домой... Вот и все! Кроме того, скажи на милость, у кого мы могли спросить, если ни с кем там не знакомы?.. Поглядел бы ты на их гостей – сплошные сопливые девицы, скорее раздетые, чем одетые, фанатки Мая, наверное. Плюс несколько парней в драных джинсах... Да, еще девицы были, слава богу, тоже в вечерних платьях, а то мы бы там как белые вороны смотрелись... Во всяком случае, я...
– Судя по тому, что именно вас оттащил этот тип от скандалистов, вы именно так и смотрелись! – уверенно заключил Турецкий.
– Александр Борисович, – Померанцев встал со своего места, – я возьму картинку? Узнать имя не проблема, завтра же и узнаем.
Валерий подошел к дивану, на котором все это время сидел Турецкий, а Галя с удивлением проследила за ним взглядом.
– Что с тобой? – поинтересовалась она. – Почему ты хромаешь?
– Заметно? – Померанцев смущенно отвел глаза, а Турецкий фыркнул:
– Его, Галя, – ты не поверишь – кот укусил! Сквозь туфлю, за пятку... Или чуть выше!
Глаза Гали Романовой округлились, а брови полезли вверх:
– Как это – укусил?.. Кот? Не может быть... Ой, неужели Пуф?!
– Он самый, – весьма подленько, с точки зрения Померанцева, хихикнул Турецкий. – Я бы и сам не поверил, что кот способен прокусить натуральную кожу, если бы не видел собственными глазами, как этот полосатый псих нашего Валерия ранил... Но-но, Померанцев, не смотри на меня такими глазами! Не забывай – я твой начальник!
– Если бы не я, фиг бы его Яковлев поймал! – возмущенно отбил мяч Валерий.
– Это точно! – кивнул Турецкий. – Пока он впивался в твою туфлю, его и накрыли... Слышали бы вы, как он орал! Словно не кот, а целая стая гиен!
– Бедное животное! Что вы с ним сделали? – нахмурилась Галя.
– В настоящий момент бедное животное, лишенное ошейника, очевидно, уже проснулось на новом месте, у пожелавшего его забрать Юрия Валерьевича Строганова... Наши эксперты, чтобы снять ошейник, вынуждены были вбабахать ему снотворное! Представляете?
– Зачем вам понадобился кошачий ошейник? – удивилась Ирина Генриховна. А Галя Романова совершенно так же, как утром Померанцев, хлопнула себя по лбу ладошкой и произнесла ту же фразу:
– Господи, Александр Борисович, я должна была догадаться... Ну почему я такая дура?!
– Не казнись! – улыбнулся Турецкий. – Для «догадаться» у вас пока что еще есть начальник – для тебя, конечно, временный, однако есть!
– Кто-нибудь мне что-нибудь объяснит? – сердито поинтересовалась Ирина Генриховна.
– Всему свое время, дорогая, – возразил ей супруг. – Мы, сыщики, люди суеверные: вот убедимся, что тянем не «пустышку», тогда и расскажем... А пока, господа хорошие, по коням... Валерий, завтра, прежде чем отправляться в отдел кадров Минкульта, зайдешь ко мне с отчетом.
– Конечно, Александр Борисович, само собой. – Померанцев поднялся первым и вопросительно посмотрел на Галю.
– Пять минут, и я буду готова. – Романова вскочила и бросилась в сторону спальни. – Я быстро переодеваюсь...
– Жалко! – Померанцев подмигнул Турецкому. – Вот если бы ты так на работу ходила – я б тебя повсюду за собой водил, клянусь!
– Иди ты к черту, – отмахнулась Галочка. – У меня и без тебя визитов хватает!
– Завтра, – поинтересовался Александр Борисович, – если не ошибаюсь, ты встречаешься с вдовой Розингера?
– Да, мы договорились на утро, на половину десятого...
– Хорошо, – кивнул Турецкий. – Следовательно, общий сбор у меня трубим, как обычно, в шестнадцать ноль-ноль!
– Юрий Валерьевич, можно мне с вами поговорить?..
Строганов, погруженный в свои невеселые размышления, слегка вздрогнул от неожиданности и с удивлением посмотрел на Римму Катаеву. За все время существования театра девушка не заговаривала с ним по собственной инициативе ни разу, а все их разговоры, инициированные Юрием, были исключительно деловыми: режиссурой оперной постановки Строганов занимался совместно со Струковским и покойным Аркадием Ильичом, чьи советы были поистине бесценны. Помреж же должность хоть и нужная, но, по сути дела, чисто административная.
Римма, судя по всему, работала хорошо и вообще была очень ответственной девушкой. Однако, кто ее привел в «Дом оперы», Строганов понятия не имел или просто не помнил. Скорее всего – Марио, ведь именно он занимался подбором сотрудников для театра.
Господи, до чего же ему не хватает Розингера! Разговор с прорабом оставил у Юрия пренеприятнейший осадок: явно пьющий мужик с хитрыми бегающими глазками беззастенчиво потребовал увеличения предоплаты – едва ли не вдвое по сравнению с оговоренной в контракте... Строганов обещал ему дать ответ через пару дней. Но что делать, он на самом деле не знал и вряд ли будет знать завтра или послезавтра...
– Конечно, Риммочка, можно, – вздохнул он. – Только давайте пройдем в мой закуток... Присаживайтесь!
Девушка явно была смущена, но, устроившись на самом кончике предложенного ей стула, решительно тряхнула головой:
– Юрий Валерьевич, вы не должны заниматься этими всеми вещами, так считает мой папа! А папа почти всегда прав!..
– Папа? – от неожиданности Струковский переспросил девушку, решив, что насчет папы ослышался. – Ваш... папа?..
– Да! – Римма покраснела, но заговорила еще горячее: – Понимаете, папа разбирается во всем, потому что он... В общем, опытный, когда наша Инна танцевала в Большом театре, он там работал в администрации – целых двенадцать лет! Он ваш поклонник, и он говорит, что, если вы согласны, он может помочь... Хотя папе уже шестьдесят, он очень бодрый! И... и у него связи... – Сказав про «связи», девушка окончательно смутилась.
– Связи – с кем? – Строганов с изумлением смотрел на свою собеседницу.
– С нужными людьми! Папа и Марк Иосифович были друзьями, и поэтому...
– Так тебя сюда привел Марк? – смягчился Юрий.
– Да, его папа попросил – чтобы у меня был опыт: я учусь во ВГИКе, на режиссерском, правда, на платном и заочно...
– Я слышал, что цены там немыслимые. – Строганов заинтересованно посмотрел на Римму.
– Кажется, тысяч сорок, что ли... Я точно не знаю, платит папа...
– Он что же, состоятельный человек?
– Конечно! – Девушка посмотрела на Юрия с легким удивлением. – У них же с братом фирма, но в основном работает Гоша, времени на театр у папы будет достаточно, если... конечно, если вы согласны...
Ее голос на последней фразе упал, а во взгляде появилась чуть ли не мольба. И тут Строганов наконец окончательно осознал суть их немного сумбурного разговора и почувствовал, как его сердце забилось ощутимо быстрее.
– Говоришь, папа и Розингер были друзьями?
– Да, я дядю Марка помню столько, сколько себя, и тетю Лену... А с Викой, их дочкой, мы в детстве жутко дрались... И тетю Соню знаю...
– Риммочка, – теперь заволновался уже и Строганов, – если твой папа согласится помочь театру, я... Он что, действительно согласится?!